НАЧАЛО ДЕМОНСТРАЦИЙ

Две недели тому назад мы отмечали 25-летие первой социально-революционной демонстрации в России 6 декабря 1876 г. на Казанской площади в Петербурге и указывали на громадный подъем демонстрационного движения в начале истекающего года. Мы говорили, что демонстранты должны выставить более определенный политический лозунг, чем «земля и воля» (1876 г.) 146, - более широкое требование, чем «отмена Временных правил» (1901 г.). Таким лозунгом должна быть политическая свобода, таким общенародным требованием должно быть требование созыва народных представителей.

И вот мы видим уже, что демонстрации возобновляются по самым различным поводам и в Нижнем, и в Москве, и в Харькове. Возбуждение повсюду растет, и необходимость объединить его в один поток против самодержавия, сеющего везде произвол, угнетение и насилие, становится все настоятельнее. В Нижнем небольшая, но удачно сошедшая демонстрация 7-го ноября была вызвана проводами Максима Горького. Европейски знаменитого писателя, все оружие которого состояло - как справедливо выразился оратор нижегородской демонстрации - в свободном слове, самодержавное правительство высылает без суда и следствия из его родного города. Башибузуки обвиняют его в дурном влиянии на нас - говорил оратор от имени всех русских людей, в ком есть хоть капля стремления к свету и свободе - а мы заявляем, что это было хорошее влияние. Опричники бесчинствуют тайно, а мы сделаем их бесчинства публичными и открытыми. У нас бьют рабочих, отстаивающих свои права на лучшую жизнь, у нас бьют студентов, протестующих против произвола, у нас давят всякое честное и смелое слово! - Демонстрация, в которой участвовали и рабочие, закончилась торжественной декламацией студента: «падет произвол, и восстанет народ, могучий, свободный и сильный!»

Осенью 1918 года окончилась первая мировая война, произошла революция в Австро-Венгрии и Германии. Это позволило нашей стране покончить с тягчайшим и унизительным Брестским договором. Под натиском Красной Армии и партизан австро-германские оккупанты были вынуждены убраться с нашей земли. На освобожденной от вражеского нашествия территории началось восстановление Советской власти, партийных и советских органов.

28 ноября 1918 года было образовано Временное рабоче-крестьянское правительство Украины, в состав которого вошли В. К. Аверин, К. Е. Ворошилов, В. П. Затонский, Э. И. Квиринг, Ю. М. Коцюбинский, Ф. А. Сергеев (Артем) и другие. В опубликованном на следующий день правительственном Манифесте объявлялось свержение власти гетмана Скоропадского и австро-германских захватчиков, сообщалось об отмене всех их законов и распоряжений, о переходе всей полноты власти в руки рабочих и трудящихся крестьян. Манифест предупреждал народные массы о том, что предстоит еще упорная и тяжелая борьба с внутренней и внешней контрреволюцией.

Этот призыв к укреплению и защите Октябрьских завоеваний воодушевил украинский народ. Повсеместно стала усиливаться борьба с врагами революции. Боевые действия сочетались с мирной хозяйственной работой.

Буржуазные националисты на Украине решили использовать революционный энтузиазм масс в своих интересах. Они создали так называемое «правительство» — буржуазно-кулацкую, контрреволюционную Директорию. Торопились поживиться на Украине и агенты Антанты. С их помощью Директория в декабре 1918 года захватила власть в Киеве. Вскоре ее главари Винниченко и Петлюра вступили в прямой сговор с французскими империалистами и подписали с ними кабальный договор о передаче Украины под «покровительство» Франции. Под давлением иностранных интервентов Директория официально объявила войну Советской России. [83]

Однако участь предателей и врагов украинского народа была предрешена: под натиском частей Красной Армии они были вынуждены отступать на запад; в их тылу восставали крестьяне и рабочие, военные гарнизоны. На освобожденной от петлюровцев и иностранных интервентов территории вновь утверждалась Советская власть.

В конце января 1919 года Временное рабоче-крестьянское правительство Украины было реорганизовано: его отделы стали именоваться народными комиссариатами. К. Е. Ворошилов был утвержден народным комиссаром внутренних дел УССР.

1 марта 1918 года под натиском интервентов был оставлен Киев. Нависла угроза над Харьковом и Петроградом. В. И. Ленин в это время поставил перед чрезвычайным комиссаром юга России Г. К. Орджоникидзе следующие неотложные задачи:

«Немедленная эвакуация хлеба и металлов на восток, организация подрывных групп, создание единого фронта обороны от Крыма до Великороссии с вовлечением в дело крестьян....»{45}

10 марта 1918 года Владимир Ильич в беседе с находившимся в Москве председателем Совнаркома Донецко-Криворожской республики Ф. А. Сергеевым (Артемом) особенно говорил о необходимости превратить Донбасс в центр собирания сил и организации отпора вражеским полчищам. Эти ленинские указания были приняты коммунистами Донкривбасса к неуклонному руководству. Созданный 7 марта чрезвычайный штаб обороны Донбасса, в состав которого вошли Ф. А Сергеев (Артем), К. Е. Ворошилов, Н. А. Руднев, М. Л Рухимович, принимал меры к формированию и отправке на фронт новых рабочих отрядов.

Австро-немецкие войска двигались в направлении Бахмач — Конотоп, намереваясь с ходу овладеть Харьковом. Сдерживая натиск врага, здесь отважно сражались бойцы 4-й Украинской армии, социалистический отряд, возглавляемый В. И. Киквидзе, части червонного казачества под командованием В. М. Примакова, отряды харьковских рабочих и солдат во главе с Н. А. Рудневым.

Находясь тогда в Луганске, К. Е. Ворошилов возглавил 1-й Луганский социалистический партизанский отряд и вместе с двумя бронепоездами, созданными луганскими рабочими, направился в район боевых действий. Он докладывал в ЦК партии: «С отрядом в 600 человек, состоящим, главным образом, из луганских рабочих, выступили из Луганска навстречу наступающим и занимающим территорию родины — оккупантам немцам. Идем через Родаково, Купянск, Харьков, Ворожбу — на Конотоп. Будем биться с палачами пролетарской революции»{46}.

Вскоре отправился на фронт и 2-й Луганский рабочий отряд под командованием А. Я. Пархоменко.

Десять дней продолжался ожесточенный бой под Конотопом, у станции Дубовязовка. Луганцы и харьковские рабочие мужественно отражали удары 27-го резервного немецкого корпуса. Однако силы были слишком неравны.

Оставаться в Царицыне становилось опасно. Воспользовавшись случаем, К. Е. Ворошилов уехал в Петроград, поступил работать на механический завод Сургайло.

В столице явственно ощущалось нарастание революционной борьбы. К. Е. Ворошилов связался с М. И. Калининым и другими старыми товарищами, установил контакты с Петербургским комитетом партии. По их заданию он встречается с путиловцами и рабочими других заводов, начинает вести антивоенную работу среди солдат местного гарнизона. В дни Февральской революции ему было поручено поднять на восстание [37] Измайловский гвардейский полк, и он успешно справился с этой задачей.

Лейб-гвардии Измайловский полк, охранявший в то время Путиловский завод, получил от своего командира приказ стрелять по восставшим рабочим. Однако еще до этого К. Е. Ворошилов и другие большевики побывали в казармах полка, договорились с солдатами и некоторыми унтер-офицерами о том, что те будут выступать вместе с народом.

28 февраля 1917 года полк был выведен для выполнения отданного ему приказа. Одна из рот двинулась на сближение с многотысячной массой рабочих, а другие остались на месте в ожидании дальнейших команд. Приблизившись почти вплотную к рабочим, первая рота остановилась, и ее командир предъявил рабочим ультиматум; разойтись в течение десяти минут, иначе будет применено оружие.

Никто не тронулся с места. В этот напряженный момент навстречу солдатским шеренгам вышел К. Е. Ворошилов.

— Товарищи солдаты, товарищи измайловцы! — громко произнес он. — Я призываю вас не стрелять в своих братьев и сестер, а повернуть оружие против угнетателей народа. Долой царя! Солдаты, переходите на сторону революции!

Срок ультиматума подходил к концу. Бывший солдат Измайловского полка старый большевик Ф. Ф. Зорин так рассказал об этом эпизоде.

«...Ротный скомандовал:

— Прямо по бунтовщикам пальба ротой!..

Памятник Ворошилову в Луганске

Обстановка в Луганске и его окрестностях накануне революции 1905 — 1907 годов была, как и по всех стране, накаленной. Луганские пролетарии подвергались чудовищной эксплуатации русских и иностранных капиталистов; крестьяне близлежащих сел и деревень страдали от безземелья и всевозможных притеснений со стороны помещиков. Расстрел солдатами по приказу царя мирной рабочей демонстрации в Петербурге 9 января 1905 года вызвал и здесь мощный взрыв народного возмущения. [12]

Кровавое воскресенье стало началом первой русской революции. Рабочие и крестьяне Луганщины приняли в ней активное участие. Их борьбу возглавил Луганский комитет РСДРП (большевиков). По его инициативе в городе началась подготовка к всеобщей забастовке. В деревнях большевики разъясняли крестьянам необходимость совместных действий с рабочими, решительных выступлений против помещиков.

Посланцы партийного комитета побывали тогда во всех цехах гартмановского завода и на других предприятиях города. Они помогли рабочим выделить представителей в стачечный комитет.

16 февраля забастовали рабочие завода Гартмана. Они предъявили дирекции не только экономические, но и политические требования: 8-часовой рабочий день; увеличение заработка на 20 процентов; не рассчитывать и не арестовывать рабочих и выборных от них как во время забастовки, так и после нее; право участия народных представителей в управлении государственными делами; свобода слова, печати, собраний, союзов и стачек; освобождение всех пострадавших за убеждения. Эти требования были заранее обсуждены и изложены в специально выпущенной листовке. Их горячо поддержали все собравшиеся на митинг паровозостроители.

Выступая на этом митинге, К. Е. Ворошилов сказал:

— Дело революции зреет, и никто не в состоянии помешать нашей победе. Надо готовиться, поднимать массы на борьбу, действовать смело и организованно.

Климент Ефремович Ворошилов родился 4 февраля (22 января) 1881 года в семье железнодорожника и крестьянки, недалеко от разъезда Волчеяровка Екатерининской (ныне Донецкой) железной дороги. Отец К. Е. Ворошилова — Ефрем Андреевич (1844 — 1907) был шестым сыном в большой крестьянской семье. Молодым парнем его призвали в армию. Он тянул солдатскую лямку более десяти лет, участвовал в русско-турецкой войне 1877 — 1878 годов. А вернувшись домой и оставшись без земельного надела, пошел работать на рудники и в шахты, пас скот в помещичьих имениях, был сторожем, путевым обходчиком. Мытарства подорвали его здоровье: ослабели силы, стал плохо слышать. Однажды в непогоду Ефрем Андреевич не различил шума настигавшего его поезда. Тяжело изуродованного его доставили в Луганскую больницу, и там он вскоре скончался.

Мать К. Е. Ворошилова — Мария Васильевна (1857 — 1919) — вынесла тяжелую долю русской крестьянки: изнурительный труд поденщицы, болезни и смерть детей. Великий Октябрь принес ей раскрепощение. Но в 1919 году она умерла от брюшного тифа. Нужда рано коснулась маленького Клима «С раннего детства пришлось познакомиться с самой горькой нуждой, — писал К. Е. Ворошилов. — В один из периодов безработицы отца ходил с сестрой «по миру» просить хлеба. С 6 — 7 лет пошел на работу выбирать колчедан на шахтах, за что получал по 10 копеек в день».

В поисках заработка семье Ворошиловых приходилось часто менять место жительства, но куда бы она ни попадала, ее как и все [4] другие рабочие семьи, ожидало одно и то же: полуголодное существование. «Жили Ворошиловы страшно бедно. Нуждались во всем, — писал товарищ Клима, рабочий Е. С. Плуготаренко. — В землянке Ворошиловых очень темно, пол был глиняный. Обстановка самая бедная. Вместо кровати были нары. Вместо стульев сбитая из досок скамейка».

Клим рос общительным и любознательным мальчиком, мечтал об учебе. Однако лишь в 1893 году в селе Васильевка, где в то время жила семья, открылась двухгодичная школа,

  Исключительную роль сыграл С.М. Киров в годы гражданской войны в организации сил Красной Армии на Северном Кавказе и в защите города Астрахани. Здесь проявился огромный талант Сергея Мироновича как военного стратега, прекрасного организатора, пламенного трибуна, бесстрашного борца великой партии Ленина-Сталина.
        В конце августа 1918 года со всех сторон белогвардейские генералы угрожали Советской республике (на севере - английские империалисты и белогвардейцы, на юге - деникинские и другие банды). Исключительно тяжелая обстановка в это время сложилась на Северном Кавказе.
        Деникинские войска постепенно накапливали силы с целью нанесения решительного удара частям 11-й красной армии.
        Ставленник врага народа Троцкого - Шляпников и др. развалили 11-ю армию, в результате чего ее части потеряли всякую боеспособность и вынуждены были отходить к Астрахани. Не было патронов, пулеметов, снарядов. Политико-моральное состояние было низкое, дисциплина сильно упала, со снабжением армии также дело обстояло плохо. В армии свирепствовали тиф, дизентерия и другие болезни.
        Насколько тяжела была обстановка в это время в 11-й армии, видно из телеграммы Серго Орджоникидзе В.И. Ленину:
        "XI армии нет. Она окончательно разложилась. Противник занимает города и станицы почти без сопротивления. ...Нет снарядов и патронов. Нет денег... шесть месяцев ведем войну, покупая патроны по пять рублей.
        Владимир Ильич, сообщая Вам об этом, будьте уверены, что мы все погибнем в неравном бою, но честь своей партии не опозорим бегством... Среди рабочих Грозного и Владикавказа непоколебимое решение сражаться, но не уходить. Симпатии горских народов на нашей стороне" (Г.К. Орджоникидзе. Избр. статьи и речи. Воениздат, 1939г., стр. 49).

Успехи социализма в нашей стране радовали не только партию, не только рабочих и колхозников. Они радовали также всю нашу советскую интеллигенцию, всех честных граждан СССР. 

Они не радовали и все больше озлобляли остатки разбитых эксплуататорских классов.

Они приводили в бешенство подголоски разбитых классов – жалкие остатки бухаринцев и троцкистов.

Эти господа расценивали достижения рабочих и колхозников не с точки зрения интересов народа, который приветствовал каждое такое достижение, а с точки зрения интересов своей жалкой, оторванной от жизни и насквозь прогнившей фракционной группы. Так как успехи социализма в нашей стране означали победу политики партии и окончательный провал политики этих господ, то они, вместо того, чтобы признать очевидные факты и включиться в общее дело, стали мстить партии и народу за свои неудачи, за свой провал, стали пакостить и вредить делу рабочих и колхозников, взрывать шахты, поджигать заводы, вредить в колхозах и совхозах, – чтобы сорвать достижения рабочих и колхозников и вызвать в народе недовольство Советской властью. А чтобы уберечь при этом свою жалкую группу от разоблачения и разгрома, они накинули на себя маску преданных партии людей, стали все больше и больше лебезить перед партией, славословить партию, пресмыкаться перед нею, продолжая на деле свою скрытую от глаз подрывную деятельность против рабочих и крестьян.

      Пламенный трибун революции, непримиримый борец за чистоту и крепость рядов ленинско-сталинской партии, ближайший соратник великого Сталина, Сергей Миронович Киров на XVII съезде ВКП(б) говорил:
        "Успехи действительно у нас громадны. Черт его знает, если по-человечески сказать, так хочется жить и жить".
        Но озверелая банда троцкистско-бухаринских шпионов и убийц отняла жизнь у С.М. Кирова. 1 декабря 1934 года перестало биться его горячее сердце.

Годы не смогут унести с собой обаятельный, светлый образ С.М. Кирова. Для тех, кому дорог социализм, кто понимает великие идеи коммунистической партии, образ Кирова всегда будет близким и родным. Он будет всегда являть собой "...образец большевика, не знавшего страха и трудностей в достижении великой цели, поставленной партией" (Обращение ЦК ВКП(б) от 2 декабря 1934 года).
        Киров был не только любимым вождем ленинградских рабочих. Он был выдающимся руководителем страны, полным неиссякаемой энергии и мужества, бесстрашным в борьбе с врагами деятелем нашей партии.
        Всю свою замечательную жизнь он отдал революционной борьбе за дело освобождения рабочего класса, за построение для него светлой и радостной жизни.

        Еще юношей Сергей Миронович примкнул к революционному движению, развернувшемуся в России в начале XX века. Будучи студентом, он формировался как революционер.
        В 1904 году С.М. Киров - уже член РСДРП. По поручению Томского комитета РСДРП (большевиков) Сергей Миронович организовал мощную демонстрацию. Через несколько дней после демонстрации Киров был схвачен царской полицией. Его судили. На суде Киров показал образец большевистской выдержки и дисциплины. Он отказался от каких бы то ни было показаний и тем самым лишил полицию нужных ей сведений для разгрома Томского комитета РСДРП.
        Как профессиональный революционер Киров не раз подвергался арестам, но почти всегда ему удавалось обвести царских ищеек. В 1906 году Сергей Миронович блестяще выполнил ответственнейшее поручение Томского комитета партии по созданию большой нелегальной типографии.
        В неимоверно трудных условиях царского подполья Киров изучал произведения классиков марксизма, овладевал революционной теорией, которая вооружала его для практической работы революционера-борца.

Наступает четырехлетняя годовщина 25-го октября (7 ноября).

Чем дальше отходит от нас этот великий день, тем яснее становится значение пролетарской революции в России, тем глубже мы вдумываемся также в практический опыт нашей работы, взятый в целом.

В самых кратких - и, конечно, далеко неполных и неточных - абрисах это значение и этот опыт можно бы изложить следующим образом.

Непосредственной и ближайшей задачей революции в России была задача буржуазно-демократическая: свергнуть остатки средневековья, снести их до конца, очистить Россию от этого варварства, от этого позора, от этого величайшего тормоза всякой культуры и всякого прогресса в нашей стране.

И мы вправе гордиться тем, что проделали эту чистку гораздо решительнее, быстрее, смелее, успешнее, шире и глубже с точки зрения воздействия на массы народа, на толщу его, чем великая французская революция свыше 125 лет тому назад.