ФИГУРОВСКИЙ Николай Николаевич (р. 7.12.1923), советский режиссёр, сценарист. Заслуженный деятель искуствв БССР (1964). Член КПСС с 1966.

В 1951 окончил ВГИК (мастерская И. А. Савченко).

Поставил фильмы: "Дети партизана" (1954, с Л. В. Голубом), "Полесская легенда" (по рассказу В. Г. Короленко "Лес шумит", 1957, с П. С. Василевским).

По своим сценариям поставил фильмы: "Часы остановились в полночь" (1959), "Весенние грозы" (1960), "Сколько лет, сколько зим!" (1966).

Автор сценария фильмов: "Огненные вёрсты" (1957), "На дорогах войны" (1959, с Л. Н. Сааковым), "Рассказы о юности" (1961, новеллы "Секретарь укома" и "Дали зовут"), "Когда деревья были большими" и "Командировка" (с Ю. П. Егоровым) - оба 1962, "Десятый шаг" (1967), "Весна на Одере" (по Э. Г. Казакевичу, 1968), "Преступление и наказание" (по Ф. М. Достоевскому, 1970, с Л. А. Кулиджановым), "Моя улица" (по И. В. Штоку, 1971, т/ф), "Море в огне" (1972, с Сааковым), "Соколово" (1975, с М. Фаберой и О. Ваврой, СССР - ЧССР), "Повесть о двух солдатах" (1977, с У. Умарбековым, Гос. пр. Узб. ССР), "Женщина издалека" (1979), "Репортаж с линии огня" (1985, с Сааковым) и др.

Коцюбинский Юрий Михайлович [25.11(7.12).1896 — 8.3.1937], советский государственный и партийный деятель.

С 20 октября (2 ноября) 1917 член ВРК (Военно-Революционного Комитета), комиссар гвардейского Семёновского полка. Участник штурма Зимнего дворца 25 октября (7 ноября) 1917. Присутствовал на 1-м и 2-м съездах Советов.

Комендант Московско-Нарвского района. Возглавлял сводный красногвардейский отряд в боях с войсками Керенского — Краснова.

На 1-м съезде Советов Украины (декабрь 1917) избран в состав первого Советского правительства — заместитель народного секретаря по военным делам.

С января 1918 главнокомандующий советскими войсками на Украине; руководил операцией по разгрому националистических войск и освобождению Киева от Центральной рады; член Всеукраинского ВРК (Военно-Революционного Комитета).

После оккупации Украины немецкими войсками член повстанческого Украинского правительства и областного комитета партии. В 1919 член Военно-революционного совета Украинского фронта; председатель Черниговского губкома КП (б) Украины.

Коцюбинский Михаил Михайлович [5(17).9.1864, Винница, — 12(25).4.1913, Чернигов], украинский писатель, общественный деятель, революционный демократ.

В своих общественно-политических, философских и эстетических взглядах Коцюбинский прошёл сложный путь от либерального народничества и культурничества к революционно-демократическому мировоззрению, проявляя глубокий интерес к марксизму.

Со 2-й половины 90-х гг. Коцюбинский выходит в своём творчестве за рамки национально-крестьянского быта, запечатлевая жизнь различных слоев буржуазного общества. Основные произведения Коцюбинского — повесть "Fata morgana" (ч. 1—2, 1904—10) и др. произведения, написанные в 1904—1912, — дают широкую панораму событий периода Революции 1905—1907 и наступившей затем реакции. Писатель рисует картины народной расправы над угнетателями, рождение новой деревни, собирающей вместе с рабочим классом силы для революционного натиска. Он показал в своих новеллах истерзанную погромами городскую провинцию ("Смех", "Он идёт", обе — 1906), гневное брожение в народе ("Как мы ездили в Криницу", 1908, "Что записано в книгу жизни", 1911), героев революционного подполья, противопоставленных ренегатам ("В дороге", "Неизвестный", 1907, "Сон", 1911), отвратительные маски реакции ("Persona grata", 1908, "Подарок на именины", 1912); страстно изобличал декадентов как "мародёров революции" в искусстве ("Intermezzo", 1909), либералов как пособников реакции ("Кони не виноваты", 1912). Торжествующим гимном всепобеждающей правде жизни прозвучала повесть "Тени забытых предков" (1912).

«Тени забытых предков» — художественный фильм по мотивам одноименной повести Михаила Коцюбинского, «Киностудия им. А. Довженко», 1964. Прокат (1964) — 8,5 млн зрителей.

Фильм описывает жизнь и быт своеобразного народа — гуцулов. Их страна в течение веков была во власти сменявших друг друга чужеземных держав. Но этот немногочисленный гордый народ сумел сохранить свою самобытность, язык, обряды и обычаи.

Съёмки фильма проходили в настоящих гуцульских хатах и окрестностях села Криворивня Верховинского района Ивано-Франковской области, где Михаил Коцюбинский написал свою повесть.
 

Поэтический рефрен картины — три пастуха, появляющиеся в переломных моментах действия. Рыдающие голоса их трембит придают событиям необходимую эмоциональную окраску, подчёркивая колорит легенды.
 

Сюжет
 

Два гуцульских рода враждуют многие годы. Среди озлобленности и мести зарождается чистая, светлая любовь Ивана и Марички, относящихся к враждующим родам. Иван вынужден был уйти на заработки, в это время Маричка гибнет в речной пучине. Иван пытается забыть любимую, но у него это не получается. Не помогает и женитьба на красивой Палагне. Только в предсмертном бреду Иван вновь обретает своё счастье.
 

Наступает четырехлетняя годовщина 25-го октября (7 ноября).

Чем дальше отходит от нас этот великий день, тем яснее становится значение пролетарской революции в России, тем глубже мы вдумываемся также в практический опыт нашей работы, взятый в целом.

В самых кратких - и, конечно, далеко неполных и неточных - абрисах это значение и этот опыт можно бы изложить следующим образом.

Непосредственной и ближайшей задачей революции в России была задача буржуазно-демократическая: свергнуть остатки средневековья, снести их до конца, очистить Россию от этого варварства, от этого позора, от этого величайшего тормоза всякой культуры и всякого прогресса в нашей стране.

И мы вправе гордиться тем, что проделали эту чистку гораздо решительнее, быстрее, смелее, успешнее, шире и глубже с точки зрения воздействия на массы народа, на толщу его, чем великая французская революция свыше 125 лет тому назад.

История вообще, история революций в частности всегда богаче содержанием, разнообразнее, разностороннее, живее, «хитрее», чем воображают самые лучшие партии, самые сознательные авангарды наиболее передовых классов. Это и понятно, ибо самые лучшие авангарды выражают сознание, волю, страсть, фантазию десятков тысяч, а революцию осуществляют, в моменты особого подъема и напряжения всех человеческих способностей, сознание, воля, страсть, фантазия десятков миллионов, подхлестываемых самой острой борьбой классов. Отсюда вытекают два очень важных практических вывода: первый, что революционный класс для осуществления своей задачи должен уметь овладеть всеми, без малейшего изъятия, формами или сторонами общественной деятельности (доделывая после завоевания политической власти, иногда с большим риском и огромной опасностью, то, что он не доделал до этого завоевания); второй, что революционный класс должен быть готов к самой быстрой и неожиданной смене одной формы другою.

Всякий согласится, что неразумно или даже преступно поведение той армии, которая не готовится овладеть всеми видами оружия, всеми средствами и приемами борьбы, которые есть или могут быть у неприятеля. Но к политике это еще более относится, чем к военному делу. В политике еще меньше можно знать наперед, какое средство борьбы окажется при тех или иных будущих условиях применимым и выгодным для нас. Не владея всеми средствами борьбы, мы можем потерпеть громадное - иногда даже решающее - поражение, если независящие от нашей воли перемены в положении других классов выдвинут на очередь дня такую форму деятельности, в которой мы особенно слабы. Владея всеми средствами борьбы, мы побеждаем наверняка, раз мы представляем интересы действительно передового, действительно революционного класса, даже если обстоятельства не позволят нам пустить в ход оружие, наиболее для неприятеля опасное, оружие, всего быстрее наносящее смертельные удары. Неопытные революционеры часто думают, что легальные средства борьбы оппортунистичны, ибо буржуазия на этом поприще особенно часто (наипаче в «мирные», не революционные времена) обманывала и дурачила рабочих; - нелегальные же средства борьбы революционны. Но это неверно.

Английским коммунистам очень часто трудно бывает теперь даже подойти к массе, даже заставить себя выслушать. Если я выступаю, как коммунист, и заявляю, что приглашаю голосовать за Гендерсона против Ллойд Джорджа, меня наверное будут слушать. И я смогу популярно объяснить, не только почему Советы лучше парламента и диктатура пролетариата лучше диктатуры Черчилля (прикрываемой вывеской буржуазной «демократии»), но также и то, что я хотел бы поддержать Гендерсона своим голосованием точно так же, как веревка поддерживает повешенного; - что приближение Гендерсонов к их собственному правительству так же докажет мою правоту, так же привлечет массы на мою сторону, так же ускорит политическую смерть Гендерсонов и Сноуденов, как это было с их единомышленниками в России и в Германии.

И если мне возразят: это слишком «хитрая» или сложная тактика, ее не поймут массы, она разбросает, раздробит наши силы, помешает сосредоточить их на советской революции и т. п., то я отвечу «левым» возражателям: - не сваливайте своего доктринерства на массы! Наверное, в России массы не более, а менее культурны, чем в Англии. И однако массы поняли большевиков; и большевикам не помешало, а помогло то обстоятельство, что они накануне советской революции, в сентябре 1917 года, составляли списки своих кандидатов в буржуазный парламент (Учредительное собрание), а на другой день после советской революции, в ноябре 1917 года, выбирали в то самое Учредительное собрание, которое 5. I. 1918 было ими разогнано.

После первой социалистической революции пролетариата, после свержения буржуазии в одной стране, пролетариат этой страны надолго остается слабее, чем буржуазия, просто уже в силу ее громадных интернациональных связей, а затем в силу стихийного и постоянного восстановления, возрождения капитализма и буржуазии мелкими товаропроизводителями свергнувшей буржуазию страны. Победить более могущественного противника можно только при величайшем напряжении сил и при обязательном, самом тщательном, заботливом, осторожном, умелом использовании как всякой, хотя бы малейшей, «трещины» между врагами, всякой противоположности интересов между буржуазией разных стран, между разными группами или видами буржуазии внутри отдельных стран, - так и всякой, хотя бы малейшей, возможности получить себе массового союзника, пусть даже временного, шаткого, непрочного, ненадежного, условного. Кто этого не понял, тот не понял ни грана в марксизме и в научном, современном, социализме вообще.

Кто не доказал практически, на довольно значительном промежутке времени и в довольно разнообразных политических положениях, своего уменья применять эту истину на деле, тот не научился еще помогать революционному классу в его борьбе за освобождение всего трудящегося человечества от эксплуататоров. И сказанное относится одинаково к периоду до и после завоевания политической власти пролетариатом.

Наша теория не догма, а руководство к действию - говорили Маркс и Энгельс ³⁶, и величайшей ошибкой, величайшим преступлением таких «патентованных» марксистов, как Карл Каутский, Отто Бауэр и т. п., является то, что они этого не поняли, не сумели применить в самые важные моменты революции пролетариата. «Политическая деятельность - не тротуар Невского проспекта» (чистый, широкий, ровный тротуар совершенно прямой главной улицы Петербурга), говаривал еще русский великий социалист домарксова периода Н. Г. Чернышевский ³⁷.

Русские революционеры, со времен Чернышевского, неисчислимыми жертвами заплатили за игнорирование или забвение этой истины.

«Исторически изжит» парламентаризм. Это верно в смысле пропаганды. Но всякий знает, что от этого до практического преодоления еще очень далеко. Капитализм уже много десятилетий тому назад можно было, и с полным правом, объявить «исторически изжитым», но это нисколько не устраняет необходимости очень долгой и очень упорной борьбы на почве капитализма. «Исторически изжит» парламентаризм в смысле всемирно-историческом, т. е. эпоха буржуазного парламентаризма кончена, эпоха диктатуры пролетариата началась. Это бесспорно. Но всемирно-исторический масштаб считает десятилетиями. На 10-20 лет раньше или позже, это с точки зрения всемирно-исторического масштаба безразлично, это - с точки зрения всемирной истории - мелочь, которую нельзя даже приблизительно учесть. Но именно поэтому в вопросе практической политики ссылаться на всемирно-исторический масштаб есть теоретическая неверность самая вопиющая.

«Политически изжит» парламентаризм? Вот это другое дело. Если бы это было верно, позиция у «левых» была бы прочная. Но это надо доказать серьезнейшим анализом, а «левые» не умеют даже и подступиться к нему. В «тезисах о парламентаризме», напечатанных в № 1 «Бюллетеня Временного Амстердамского Бюро Коммунистического Интернационала» («Bulletin of the Provisional Bureau in Amsterdam of the Communist International», February 1920) и явно выражающих голландски-левое или лево-голландское устремление, анализ тоже, как увидим, из рук вон плох.

Во-первых. Немецкие «левые», как известно, еще в январе 1919 года считали парламентаризм «политически изжитым», вопреки мнению таких выдающихся политических руководителей, как Роза Люксембург и Карл Либкнехт. Известно, что «левые» ошиблись. Одно уже это сразу и в корень разрушает положение, будто парламентаризм «политически изжит». На «левых» падает обязанность доказать, почему их тогдашняя бесспорная ошибка теперь перестала быть ошибкой. Ни тени доказательства они не приводят и привести не могут.

Соотношение вождей - партии - класса - масс, а вместе с тем отношение диктатуры пролетариата и его партии к профсоюзам представляется у нас теперь конкретно в следующем виде. Диктатуру осуществляет организованный в Советы пролетариат, которым руководит коммунистическая партия большевиков, имеющая, по данным последнего партийного съезда (IV. 1920), 611 тысяч членов. ...Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать. ...Партией, собирающей ежегодные съезды (последний: 1 делегат от 1000 членов), руководит выбранный на съезде Центральный Комитет из 19 человек, причем текущую работу в Москве приходится вести еще более узким коллегиям, именно так называемым «Оргбюро» (Организационному бюро) и «Политбюро» (Политическому бюро), которые избираются на пленарных заседаниях Цека в составе пяти членов Цека в каждое бюро. Выходит, следовательно, самая настоящая «олигархия». Ни один важный политический или организационный вопрос не решается ни одним государственным учреждением в нашей республике без руководящих указаний Цека партии.

Партия непосредственно опирается в своей работе на профессиональные союзы, которые насчитывают теперь, по данным последнего (IV. 1920) съезда, свыше 4 миллионов членов, будучи формально беспартийными. Фактически все руководящие учреждения громадного большинства союзов и в первую голову, конечно, общепрофессионального всероссийского центра или бюро (ВЦСПС - Всероссийский центральный совет профессиональных союзов) состоят из коммунистов и проводят все директивы партии. Получается, в общем и целом, формально не коммунистический, гибкий и сравнительно широкий, весьма могучий, пролетарский аппарат, посредством которого партия связана тесно с классом и с массой и посредством которого, при руководстве партии, осуществляется диктатура класса.

Германские коммунисты, о которых мы должны говорить теперь, называют себя не «левыми», а - если я не ошибаюсь - «принципиальной оппозицией» ¹⁹.   Но что они вполне подходят под признаки «детской болезни левизны», это видно будет из дальнейшего изложения.

Стоящая на точке зрения этой оппозиции брошюрка «Раскол Коммунистической партии Германии (союза спартаковцев)», изданная «местной группой во Франкфурте на Майне», в высшей степени рельефно, точно, ясно, кратко излагает сущность взглядов этой оппозиции. Несколько цитат будет достаточно для ознакомления читателей с этой сущностью:

    «Коммунистическая партия есть партия самой решительной классовой борьбы...»

    «...Политически это переходное время» (между капитализмом и социализмом) «является периодом пролетарской диктатуры...»

    «... Возникает вопрос: кто должен быть носителем диктатуры: коммунистическая партия или пролетарский класс?.. Принципиально следует стремиться к диктатуре коммунистической партии или к диктатуре пролетарского класса?..».

(Курсив везде в цитате взят из оригинала.)

Далее «Цека» Коммунистической партии Германии обвиняется автором брошюры в том, что этот «Цека» ищет пути к коалиции с Независимой с.-д. партией Германии, что «вопрос о принципиальном признании всех политических средств» борьбы, в том числе парламентаризма, выдвинут этим «Цека» лишь для прикрытия его настоящих и главных стремлений к коалиции с независимцами. И брошюра продолжает: Читать далее...